Мария Кравченко "Путозерск" сценарий

Телережиссёр, сценарист, писатель. Родилась 18.01.1953 г.

Окончила Белорусский Государственный театрально-художественный институт, Минский институт культуры. По распределению работала ассистентом режиссёра на киностудии «Беларусьфильм», ПТО «ТЕЛЕФИЛЬМ».

Стаж работы в СМИ – 23 года, работник культуры высшей квалификации. Много лет работала главным режиссёром Общественного телевидения Приморья, КМ-ТВ, в Москве, главным режиссёром Ненецкой телерадиокомпании. Автор более 40 программ и документальных фильмов.

Эта история из архива неиспользованных сценариев. Мы собирались снять большой документальный фильм с постановочными эпизодами реконструкции событий. В документалке есть такая беда – скатиться в доклад, или уйти в репортаж. Важно найти особый стиль, переиначить мысль с публицистики на разговор, а исходный материал давит объемом требуя делать доклад. Избежать беды помогла песня моего земляка барда Алексея Коченова «Баллада о Пустозерске». Огромное ему спасибо. И, обращаю Ваше внимание – это не доклад. Не научный источник. Просто сценарий, который для краткости я назвала «Пусто». Поэтому и не сняли фильм.

ПУСТОЗЕРСК

7007 лет от сотворения мира или 1499 лет от рождества христова прошло. В государстве, где без воли царя и мышь не чихнет, конфуз случился: не стало хватать денег в казне, на все царские потребы.
Стали бояре думу думать.
– Сказывают, земли северные на меха богатые. На вес золота тот мех, а все мимо государевой казны…
– Новгородцы с самоедов дань брали, и мы должны!
– Дань, данью, а корабли заморские по Печоре аж до… верховьев торгуют. Налог платить должны.
Шумно было в царских покоях: Бояре возмущались. Писарь на бумаге излагал. Царь слушал. Непрост был великий князь Иван третий, одним махом все проблемы решил: на Печорском пути форпост велел заложить. Для охраны интересов государства российского. Там и «мягкую рухлядь», меха то есть, собирать будут. И дань с кораблей брать, а чтобы с царем шутить не вздумали, острог в крепости велел заложить. И …. непокорных туда ссылать. В назидание потомкам. Решил так царь и отправил на Угорскую землю верных сынов отечества - князя Семена Федоровича Курбского с сыновьями, князя Петра Федоровича Ушатого и Василия Ивановича Гаврилова.

Три отряда вышли летом из Москвы и разными путями к Печоре отправились. Долго шли. «И шедше взяша грады, и землю повоеваша, и князей поймав приведша их на Москву», то есть – Москве же их подчинив. По пути, согласно государеву указу, к войску присоединились «дети боярские» вологжане, двухтысячная рать из важан, двинян и пенежан, 1300 устюжан, 500 вымичей и не счесть числом охочего люду. По рекам и волоком до Печоры дошли.

Странный край. Пустота космическая… Зимой здесь не бывает дня, летом – ночи. Осень уж наступила. Рать Ушатого заготовила много леса и сплавила его к пустоши в низовьях Печоры. Здесь у озера решили князья острог зарубить. Лучшей стоянки для судов, для крепости и острога не найти. Рядом протекает рукав Печоры – Шар. Из него в озеро втекает река, а вытекает – глубоководная виска, которая потом вливается в Шар, и в Печору. С западной стороны в озеро вдается довольно большой полуостров, примыкающий к леску, уходящему на юго-запад. Обзор с песчаных холмов отличный, само озеро – рыбное. Луга рядом. А до северного моря всего 80 верст. Место для крепости признали удачным.

Не смутило русичей ни название озера - «Пусто», ни имя речки - «Гнилка». Не обратили внимания на гиблость других названий – Большая грязь, Озера Бесово и Прелое, деревня Бедовая…
Не задумались государевы люди, почему здесь пустошь. Только ветер гуляет, а люди не живут. 4 тысячи воинов замахали топорами, а князья завоеватели наблюдали, как строится крепость, стоя на священных для ненцев сопках Сядей Седа.
Здесь некогда жили легендарные чудь, было древнее святилище и камлали два шамана, а это значит, что именно здесь, нет границы между мирами, тут каждый получает то, с чем он пришел: с добром – добро, с мечом – погибель свою.

Откуда было знать пришлым белым людям, что это не только внешне – особый мир. Через пять веков ученые докажут, что подобные места обладают целым рядом необычных свойств. Тех, что на психику человека сильно влияют. А тогда, в ту далекую холодную осень город заложили, и назвали его (вроде в честь озера, и вроде правильно, но пророчески…) – Пустозерск.

Пусто озеро- пустозерск…

Еще когда срубы ставили, глянул кто-то из ратников на небо, и охнул: « луна-то на ущерб пошла, не бывать здесь добру!» Ждать новой луны было некогда, словам плотника не придали значения, но запомнили, и потом долго передавалось это предсказание из поколения в поколение.

За полярной чертой у студеной воды,
Край снегов и болот и полярной звезды…
Здесь у кромки земли у тундровых дорог
Пять столетий назад был заложен острог.
Пусто озеро, Пустозерск… канул в реку камень, воды всплеск, ….

Вырос первый на северной земле город Пустозерск, а вместе с ним на карте государства российского появились другие дивные названия: Колгуев, Вайгач, река Печора, Уральские горы, река Обь…
И, закружилась жизнь на краю земли стылой вьюгой: дни складывались в года, года – в историю…

Потянулся люд в новый город. Не убоялись холода, голода, бежали от беды пострашней. Имя ей – неволя. Обживали си гиблы места. Строили дома, церкви. В Печору корабли голландские и датские заходили, соль привозили и другие товары для жизни. Увозили меха, семгу соленую, шкуры оленьи, сало ворванное, перо птичье… По праздникам в Пустозерске ярмарки устраивали. Песни пели, дома строили, в церковь ходили, детей рожали. За три века город столицей северной стал. Больше 2 тысяч дворов, 4 церкви, магазины, конторы разные…
Отсюда отправлялись экспедиции английских торговых агентов на Мезень и Холмогоры, на Обь и в предгорья Урала. А датские купцы и вовсе, в обход Москвы, создали здесь Печорскую торговую компанию.
Из Пустозерска шли старатели на Вайгач, на югорский Шар и Цильму искать Руду серебряную и медную, и ключи нефтяные. Лес печорский вывозили в Лондон, в Бордо, в Нарт. В 1862 году на всемирной выставке в Лондоне печорская древесина получила высокую оценку. Сюда, в устье Печоры в 1866 году одновременно зашло 8 голландских судов. Их встретили салютом с кораблей стоящих на рейде. Отплывая в обратный путь, капитан голландский, господин Минк, потрясенный величием реки, переименовал свое судно «Клейтон» в «Печору». Экспедиции заморские и российские с учеными приезжали, дивились, что за край, что за город такой – Пустозерск. Что за народ такой двужильный, себя называют - граждане Пустозерска.

Побывали в Пустозерске - капитан английского судна Стивен Барроу, датский путешественник и врач Пьер Ламартиньер, - Ботаник Александр Иванович Шренк, исследователь Василий Николаевич Латкин, финский языковед Матиас Кастрен, художник Александр Борисов, этнограф – Николай Онучин, первооткрыватели, исследователи Александр Кайзерлинг и Павел Иванович Крузенштерн. Свои впечатления потом книгами издавали. На весь мир слава о северном городе пошла.
Разная слава. Гордая и недобрая. Это, кто что увидел, то и написал. А увидел только то, с чем пришел. Другого увидеть эта земля не дала. Мир особый.

Пусто озеро, Пустозерск
На крещенском холоде сучьев треск….

Всяк про себя думает, что сам свою судьбу делает. Верные сыны отчества, призванные на службу царю в Пустозерске , дело исправно вели. По указу, с каждой ясачной души брали по два песца белых, а не будет песцов, по алтыну за песца…
Слуги царевы, отважные воины, никогда прежде жадными не были. А тут, как бес вселился. Столько же брали дани на каждого воеводу, да толмачу, да на посланных из канцелярии солдат. То есть размер ясака увеличивался в три, а то и в пять раз. Бывало, последнее забирали.. .
Долго терпели самоеды, потом стали царю жаловаться. И полетели головы воевод. Одного за другим великий князь отлучал, освобождал от должности «за непослушание и дерзость, за непомерные поборы»… один воевода сменялся другим, новый становился жадней пуще прежнего. Уже и по пять песцов, или 15 белок, или по оленю доброму не царю, а солдатам в канцелярии самоеды платили.

Напрасно царь указы писал пустозерским воеводам: «жить в мире с самоедами, держать ласка и бережанье и государеву дань с них имати прямую, а неправды им некоторых чинить не велеть». А что делать? Ясак мягкой рухлядью казну пополнял! Пытаясь уладить конфликты, царь жаловал самоедам земли для выпаса, тони рыбные, … а за них назначал особый налог.

Каждому терпению приходит конец, а зло рождает зло. В середине 17 века самые отчаянные самоеды из рода Ванюты, Тысиня, Валей, Лохей, Выучей (всего человек сорок), стали нападать на служивых людей перевозивших государеву казну с соболями и бобрами, песцами и оленями. Стрельцов царевых убивали, «мягкую рухлядь» свою назад, себе забирали. Но самое большое зло, считали самоеды исходит из Пустозерска, и в 1644 году, напали на крепость. Четыре недели воевали, детей и жен служивых людей в полон гнали. Весь посад разорили. Увезли хлебные запасы, отогнали оленей…

Появилось новое слово – «воровская самоядь». Их жестоко подавляли, но набеги не прекращались. Уже не только на государевых людей, род на род войной пошел. В письме царю от 1668 года пустозерский воевода жаловался на убийства и разорения: «пустозерская самоядь обеднели и осиротели, и промышлять они на тундре не смеют и государевы дани платить им нечем»
В ответ воеводе Ивану Неелову пришла царская грамота, по которой велено было брать из родов заложников, и держать их в остроге: «А дань с них имать по прежнему»!
Стрельцы, под руководством подьячего Саввы Дрыгалова силой и хитростью пленили 96 человек, заковали в цепи и упрятали в острог. Царь думал, что заложники будут гарантией покорности всех ненцев. И налог все будут платить исправно. Ошибся царь. Вольных и сильных духом нельзя пленить, нельзя злом принудить. Теперь у самоедов появился еще один повод для набегов на Пустозерск: освободить своих родных.

10 раз нападали самоеды на городок, дважды сжигали его дотла.
И полетела кровавая стрела от чума к чуму по всей тундре призывая к восстанию Мандалада!
В 1730-31 годах восстание охватило весь пустозерский уезд. В 1749 было подавлено. Пищали и пушки против луков и ножей решили сход сражения. Более тысячи представителей самоедских родов были казнены, повешены на священных для ненцев лиственницах.
Мыс Лиственничный, некогда красовавшийся против Пустозерска, превратился в мыс смерти, виселичный мыс… чаша зла перевесила, не выдержала земля. Ушел мыс под воду, навсегда скрыв в мутных водах пусто озера полуистлевшие кости бунтарей. Только круги на воде, да тени прошлого по тундре…

Тени. Их присутствие чувствует каждый путник и сегодня. Земля такая. Странный край. Абсолютное небытие – нереальная реальность….
Неспроста передается из века век легенда о пастухе Лардю. Когда предстал Лардю перед богами, не пастуха они стали слушать, а его тень. Потому что она – мысли его, дела и совесть…. Пройдет пять веков. В память этих трагических событий в истории ненецкого народа создадут мемориальный комплекс Хэбидя Тэн – священная память. Три сядея, бесстрашно смотрят в тундру, соединяя вместе веру, время и память. Это возможно, на этой земле…

Пусто озеро, Пустозерск,
Раскололась вера, волны всплеск,

Еще одна страшная страница истории и светлая тайна Пустозерска остались потомкам.
Великая тайна острога.

Иван третий замышлял это место для «вправленья мозгов». Сюда в 1667 году, под усиленной охраной стрельцы везли Протопопа Аввакума.
Долгим был тот путь. Аввакум смотрел на незнакомые места и вспоминал, как его, тридцатитрехлетнего, за несогласие с реформами патриарха, сослали с семьей в Тобольск, затем в Даурию, под начало жестокого казацкого воеводы Пашкова. Как почти 10 лет длилась эта горькая, полная страданий сибирская «одиссея». Вспоминал, как умирали его сыновья, а он их хоронил. И какая была радость, когда после падения Никона, Аввакума вернули в Москву. По своему расценив цареву милость, он по пути обличал жестокости патриарха и митрополитов. Расплатой была высылка в Мезень.
А потом, в мае 1667 года, собрался собор русских и восточных епископов и наложил проклятие на православных, что продолжали пользоваться старорусскими богослужебными книгами и оставались верными церковной традиции.
На этом соборе четыре священнослужителя: протопоп Аввакум, священник Лазарь, Диакон Федор, инок Епифаний, отказались принять постановления сонма иерархов.
Аввакум с гневом заявил: «Аз жги меня! Не отрекусь!» -

«Аз, жги»… Сказано слово пророческое. Ради веры приговор. Себе, палачам, миру. Их осудили, заключили в темницу. Затем, уже в декабре отправили в строящийся пустозерский острог.
Заточили праведников по одному в крестьянских избах. Острог все построить не могли, дважды его самоеды сжигали. Через год сюда же доставили диакона Федора. В октябре 1669 года всех четверых перевели в осыпные срубы, на сажень зарытые в землю.
Аввакум писал на волю: «Запечатлен в живом аде плотно гораздо, ни очию возвести на небо возможно, едина скважина сичерь окошко. В него пищу подают, что собаке. В него и ветхое измещаем. А сижу наг, и нет на мне ни рубашки. Умер было, да добро, нечего себя жалеть»
Ни слова жалобы не услышали сторожа от четырех узников. За что и были наказаны. 14 апреля 1670 года – попу Лазарю и дьяку Федору отсекли правые руки по запястье, иноку Епифанию на правой руке четыре пальца. У всех вторично обрезали языки. Первый раз языки резали в Москве, перед отправкой в Пустозерск. Казалось, еще больше утвердились в вере своей узники. Тогда в острог привезли ученика Аввакума, юродивого Киприяна, и показательно казнили его отсечением головы. За приверженность к проповеди старообрядчества. Аввакум молился и твердил: «Никого не боюся: ни царя, ни князя, ни богата, ни сильна, ни дьявола самого. Аще и все тело предадут огеви… не отрекусь».

Пройдет пятнадцать лет заточения и пророчество исполнится. Предадут огню. Не отречется.

Великая тайна, как ему, немолодому, в нечеловеческих условиях, удалось прожить пятнадцать лет в земляной тюрьме. Великая сила веры. Под страхом смерти стерегли Аввакума стражники, исправно указ выполняли: «Ни бумаги, ни чернил им не давать, писем никаких не брать и не давать, никого не пускать».
Кто и как передавал Аввакуму в темницу бересту, кто забирал и отправлял на большую землю им написанное, до сих пор тайна. Светлая… не иначе она освещала темницу, где Аввакум «Житие» писал.

А еще не счесть посланий и челобитных , что он отправил на Русь, «берестяных хартий»,с наставлениями чадам малым, с хульными рисунками и надписями на патриархов…
Приезжали тайно к Аввакуму в острог инок Иона (посланник нижегородских старообрядцев), и из самой Сибири посланник. Приезжали, чтобы Аввакума поддержать, помочь ему словом, а на деле сами обогащались, умом и душой светлели, и несли Аввакумов свет веры по всей Руси.

А рядом с Аввакумом в остроге томились разинцы, соловецкие мятежники во главе с Лонгинко Степановым, боярин Матвеев Артамон с сыном Андреем…
В апреле 1682 года в Пустозерский острог с тайным царским указом нагрянул «нарочной посылкой» капитан Иван Лишуков. Одного за других допрашивал он Аввакума и узников, требуя «отказаться от старой веры, повиниться и покаяться да прекратить дерзкие писания богохульныя и царскому достоинству бесчестныя».
Никто не покаялся.

И тогда приказал капитан рубить сруб и набить хворостом.
Наутро вывели старцев в одних рубахах, привязали к углам сруба и подожгли. На глазах всего пустозерского люда свершилась огневая казнь.

«Аще бы не были бы борцы, не бы даны быша венцы»

Видели люди – птицами белыми души староверцев взмыли в небо, а на месте казни, вопреки всем законам земли, не сажа и копоть, не черные угли, а белый песок остался.
Идут к нему люди, чтобы поклониться светлой памяти, найти ответы на вопросы души, унять боль. Даже отщепы от лиственничных пней когда-то сгоревшего леса у Пустозерска чудодейственной лечебной силой обладают. «Аввакумовы пенышки» уменьшают страдания, дают силу и бодрость.
Земля эта по- прежнему дает каждому то, с чем он сюда приходит.

С казнью Аввакумовой началось медленное, незримое умирание Пустозерска. Царское правительство, опасаясь проникновения иностранцев на Обско-Енисейский север, закрыло «Мангазейский морской ход» и под страхом смерти запретило русским судам ходить этим путем на восток. Пустозерск стал тупиком, конечным пунктом продвижения русских промышленников на восток. Перестали завозить муку и продукты, которые на этой земле не растут…
Гордые северные граждане еще долго пытались жизнь сохранить: дома строили, школы открывали, церкви ставили, и Советскую власть приняли….
Только будущее было предопределено еще в ту лунную ночь далекого 1499 года, когда город закладывали.

В 1924-м Пустозерск перестал быть волостным центром. Школы и предприятия стали переводить в Нарьян-Мар, Оксино, Великовисочное. Вскоре перевезли последний дом. Пустота…
Время в пятьсот лет витком истории обернулось, и с этой точки близко видно прошлое, настоящее и будущее… Счет нового времени и Нового витка истории начался…

Пусто озеро, Пустозерск,

Канул в реку камень, воды всплеск,

Лишь кресты по тундре без имен,

Все что здесь осталось с былых времен…